Автомобильный сайт - За рулем

В Православной Церкви три степени священства: диаконы ; пресвитеры (или священники, иереи ); епископы (или архиереи ).

Духовенство в Православной Церкви делится на белое (женатое) и черное (монашествующее). Иногда в качестве исключения в священный сан посвящаются лица не семейные и не принявшие монашеского пострига, они называются целибатами. В епископы, согласно канонам Церкви, посвящаются только монашествующие .

Диакон в переводе с греческого означает служитель . Это священнослужитель первой (младшей) степени. Он — сослужащий священникам и епископам при совершении Таинств и других священнодействий, но самостоятельно никакого богослужения не совершает. Старший диакон называется протодиаконом.

Диакона рукополагает (посвящает) епископ во время совершения литургии.

Во время службы диакон облачен в стихарь (длинную одежду с широкими рукавами). На левом плече диакона закрепляется длинная широкая лента, называемая орарь . Произнося ектении, диакон держит орарь правой рукой, поднимая его вверх в знак того, что наша молитва должна возноситься ввысь, к Богу. Орарь также символизирует ангельские крылья, ибо, по толкованию святителя Иоанна Златоуста, диаконы представляют в Церкви образ ангельского служения. На руки диакон надевает поручи — нарукавники, охватывающие запястья.

Священник (пресвитер) — вторая степень священства. Он может совершать все Таинства, кроме Таинства рукоположения . В священники посвящают лишь после рукоположения в диаконский чин. Священник является не только совершителем священнодействий, но и пастырем, духовным руководителем и учителем для своих прихожан. Он проповедует, учит и наставляет паству.

Для служения литургии священник облачается в специальные одежды. Подризник — длинная рубашка, которая напоминает стихарь. Белый цвет подризника символически указывает на чистоту жизни и духовную радость служения литургии. Епитрахиль является символом благодати священника. Поэтому без нее священник не совершает ни одного священнодействия. Епитрахиль имеет вид сложенного вдвое ораря. Это означает, что священник имеет благодать большую, чем диакон. На епитрахили изображаются шесть крестов — по числу шести Таинств, которые он может совершать. Седьмое Таинство — рукоположение — может совершать только архиерей.

Поверх епитрахили иерей надевает пояс — в знак своей готовности всегда служить Богу. Как награду за заслуги перед Церковью священник может получить набедренник и палицу (символ меча духовного, сокрушающего всякое зло).

Как и диакон, священник надевает поручи . Они символизируют узы, которыми был связан Иисус Христос. Поверх всех прочих облачений священник надевает фелонь , или ризу . Это длинная широкая одежда с вырезом для головы и большим вырезом спереди, напоминающая плащ. Фелонь символизирует багряницу страдающего Спасителя, а нашитые на ней ленты — потоки крови, которые текли по Его одежде.

Поверх ризы священник надевает наперсный (то есть нагрудный) крест .

За особые заслуги священники могут быть награждены камилавкой — бархатным головным убором цилиндрической формы. В качестве награды иерею может быть дан вместо белого восьмиконечного креста желтый четырехконечный. Также священник может быть награжден степенью протоиерея. Некоторым особенно заслуженным протоиереям как награда дается крест с украшениями и митра — специальный головной убор с иконами и украшениями.

Епископ — третья, высшая степень священства. Епископ может совершать все Таинства и священнодействия. Епископы также называются архиереями и святителями (святые епископы). Еще епископа называют владыкой .

Среди епископов есть свои степени. Старшие епископы называются архиепископами, далее следуют митрополиты. Самый старший по степени епископ — глава, предстоятель Церкви — имеет титул патриарха.

Епископа, по церковным правилам, рукополагают несколько епископов.

Епископ облачается во все облачения священника, только вместо фелони надевает саккос — одежду, напоминающую короткий стихарь. На него надевается главный признак епископской власти — омофор . Он представляет собой широкую ленту, лежащую на плечах, — она символизирует ту заблудшую овцу, которую Пастырь Христос нашел и взял на Свои рамена (плечи).

На голову епископа надевается митра , она одновременно изображает царскую корону и терновый венец Спасителя.

На облачении архиерей вместе с крестом носит образ Богородицы, именуемый Панагией (в переводе с греческого Всесвятая ). В руках как знак святительской власти епископ держит жезл, или посох. Под ноги архиерею на богослужении кладут орлецы — круглые коврики с изображением орла.

Вне богослужения все священнослужители носят подрясник (нижнюю длинную одежду с узкими рукавами) и рясу (верхнюю одежду с широкими рукавами). На голове священники обычно носят скуфью (островерхую шапочку) или камилавку. Диаконы чаще всего носят только подрясник.

Поверх рясы священники носят наперсный крест, епископы — панагию.

Обычное обращение к священнику в повседневной обстановке: отец. Например: «отец Петр», «отец Георгий». Также к священнику можно обращаться просто: «батюшка », но имя тогда не называется. К диакону также принято обращаться: «отец Николай», «отец Родион». К нему также применимо обращение: «отец диакон ».

К епископу обращаются: «владыка ». К примеру: «Владыка, благословите!»

Чтобы взять благословение у епископа или священника, нужно сложить ладони в форме лодочки, чтобы правая была сверху, и с поклоном подойти под благословение. Когда священнослужитель осенит вас крестным знамением, благословит, нужно поцеловать его правую руку. Целование же руки священника, которое происходит тогда, когда он дает крест или благословляет, в отличие от простого приветствия, имеет особое духовно-нравственное значение. Получая от Бога благодать посредством креста или священнического благословения, человек мысленно целует незримую десницу Божию, которая ему эту благодать подает. В то же время целующий руку священника выражает почтение и к сану.

— Отец Платон, в чем, по преимуществу, состоит подвиг священнического служения? Кто такой священник вообще?

— Священник — это личность, которая наделена определенными полномочиями сакрального характера; личность, которая облечена Божественной властью и является проводником Божественной воли в земной человеческой жизни. Можно сказать, что по примеру Христа Спасителя—Пастыреначальника — каждый священник наделен тремя главными функциями: пророческого служения, тайноводства и душепопечения. Пророческое служение — это миссия учительства, когда пастырь возвещает Богооткровенные и нравственные истины, которым человек должен следовать, чтобы выполнять волю Божию. Тайноводство — это совершение церковных таинств. Это служение представляет собою сакраментальный аспект — так, если миссию Евангельского свидетельства может осуществлять и мирянин, то совершение таинств — это исключительная прерогатива священника. Только ему дана власть в таинстве Священства—рукоположения, посвящения в священный сан — совершать церковные таинства. И, наконец, служение духовного руководства - душепопечение, которое тоже носит мистический характер. Конечно, заниматься духовным руководством могут не только священники: могут и миряне, и монахи, не имеющие священного сана; люди, достигшие высокой духовной жизни, благодатные старцы… Но, по преимуществу, это привилегия (можно сказать даже, исключительная привилегия) священства. Могут и психологи оказывать помощь человеку, но она не включает в себя элемента благодатного, Божественного характера — такую помощь человеку может оказать только священник. Говоря словами С. С. Аверинцева, «священный сан — это такая реальность, которая носит вполне трансцендентный характер по отношению к личным возможностям, достоинствам и заслугам ее носителя».

— Обязательно ли человек, желающий священства, должен убедиться в том, что у него есть призвание, Божие благословение на это служение? И если это обязательно, то как в этом убедиться?

— Призвание — это то, что не поддается рациональному объяснению, потому что голос Бога звучит в душе каждого человека, он слышит этот голос во все времена, но не каждый может откликнуться на этот зов Божий. Голос Божий не обязательно может означать призыв именно к священству. У апостола Павла есть такие слова: «И никто сам собою не приемлет этой чести, но призываемый Богом, как и Аарон» (Евр. 5:4). В этом заключается несомненная тайна. Потому что, может быть, и многие люди хотели бы быть на вашем месте (отец Платон имеет в виду студентов Академии и Семинарии), получить богословское образование и вступить в клир, но им это не дано, а другие, наоборот, были вообще далеки от этой мысли - посвятить свою жизнь пастырскому служению… Но, тем не менее, они стали священнослужителями. Так что, здесь можно говорить именно о тайне призвания. И поскольку призвание — это тайна, оно не поддается никакому рациональному объяснению. Это тот благодатный харизматический дар, та особая привилегия, которая ниспослана свыше, и которой человек должен дорожить и, будучи уже облеченным в священный сан, всегда должен помнить, по слову апостола Павла, о той благодати священства, которую он получил в рукоположении (см.: 2 Тим. 1:6).

— Мы знаем, что преемственность в монашеской жизни за десятилетия воинствующего атеизма была нарушена. А что можно сказать в этом отношении о традиции священнической?

— Несомненно, эти традиции были, но сейчас они утеряны. Это были традиции не только священнические, а вообще традиции христианского благочестия — богословская, литургическая традиции… Теперь их можно найти только в каких-то воспоминаниях, описаниях. Духовенство старых времен значительно отличалось от современных священнослужителей. Это были люди совершенно другой культуры, другого склада, другого духа. Это были замечательные пастыри, которыми можно только восхищаться.

Но, я думаю, по милости Божией сейчас подрастает новое поколение, которое в будущем станет достойными пастырями Церкви. А что касается конкретных традиций… Некоторые из них меняются на наших глазах. Хотя у меня и не такой большой опыт жизни в Церкви, но и я вижу, что многое меняется. Та церковная жизнь, которая была 30-40 лет назад, во много отличается от современной. Например, кадило с бубенчиками. Раньше это была привилегия только архиерейской службы: только архиерей или архиерейский протодиакон мог кадить таким кадилом. Так же, как бубенчики есть только на архиерейском саккосе (священники на фелонях и диаконы на стихарях ведь не носят таких бубенчиков). А сейчас на любом приходе можно встретить такое кадило, и иногда из-за этого кадила даже не слышно, что читают или поют — так им гремят. Диакон забывает, что это все-таки кадило, а не «гремило».

Или еще одна особенность — когда посередине храма обязательно стоит аналой. Эта особенность возникла в хрущевские времена. Еще до середины ХХ века (а тем более у греков) не было такой традиции, чтобы аналой и подсвечники постоянно находились посередине храма. По уставу Киево-Печерской Лавры, например, стояло 2 аналоя — один с северной стороны солеи, другой — с южной стороны; один — с иконой храма, другой — с иконой праздника или святцы. И больше никаких аналоев не было. А сейчас в некоторых храмах выставляется целая череда аналоев…

Церковный устав обладает определенной экономией — не икономией, а именно экономией: все сводится к минимуму; к тому, чтобы был минимум движений, какой-то суеты… Например, в уставе сказано, что предстоятель целует только Евангелие, а престол после этого целовать уже не надо (это будет лишним ненужным движением). Евангелие и престол в данном случае—единое целое. И прикладывается к Евангелию только предстоятель (это его привилегия), а сослужащие священники должны целовать только престол.

— Как не ошибиться в выборе супруги? На что в девушке должен, прежде всего, обращать внимание будущий священник, какие человеческие качества наиболее важны в будущей матушке?

— Да, это очень важный вопрос. Конечно, большинство студентов Духовных Школ женятся. У нас нет обязательного целибата, как у католиков, и в этом мы, конечно, выигрываем. У нас свободный выбор: хочешь — принимай монашество, хочешь — иди путем женатого священника. В народе больше, как-то, уважают духовенство, принадлежащее к монашескому сословию, хотя и это не как правило… Прежде всего, смотрят на личные качества священника. Помню, я как-то читал лекцию по миссиологии студентам наших Духовных Школ — целому потоку. Я им привел слова С. С. Аверинцева о том, что существует область чего-то священного, и существует область чего-то более священного, более высокого: например, человек — свят, но Ангел — святее, храм Божий свят, но алтарь — святее… Студенты меня внимательно слушают, соглашаются. Я продолжаю: народ Божий — свят, а иерархия — святее. Студенты и с этим согласны. Потом я дальше говорю: брак — свят, а монашество — святее. И тут уже вся аудитория протестующе загудела (отец Платон смеется). Одобрения с их стороны не было. И это понятно — они молодые люди…

Человек детерминирован возрастом: если для молодых характерен некоторый эгоцентризм (это может быть и вполне разумный эгоцентризм), то, конечно, уже в более солидном возрасте человеческое «я» отступает назад, в тень… И чем дальше человек возрастает, тем все большее значение для него имеют вечные ценности: спасение души, близость к Богу. Чего бы человек ни достиг в плане научном, творческом, административном, все это ничто по сравнению с тем, когда он достигает близости к Богу. Близость к Богу — это уже атрибут святости. Но для молодых людей еще только открывается перспектива земной жизни, которая кажется им весьма продолжительной. С одной стороны, это естественно (в силу их возраста), а с другой стороны, надо понимать, что это достаточно иллюзорная, обманчивая перспектива. Я встречаюсь со своими одноклассниками, которые в свое время вступили в брак, у них уже взрослые дети… И они говорят: «Мы не заметили, как прошла наша жизнь… Мы и не заметили, как наши дети выросли, а сами мы состарились. Жизнь прошла, а мы ее и не видели». Так проходит жизнь любого человека. Но в 20 лет перспектива жизни кажется солидной, привлекательной, многообещающей. Жизнь представляется если и не вечностью (как, например, в детстве), то, во всяком случае, достаточно продолжительной. Но со временем человек убеждается в мимолетности этой земной жизни. Потому что главная ценность нашей земной жизни находится за ее пределами.

Да, а что касается качеств будущей супруги священника… Необходимо прислушиваться к советам людей, которые имеют жизненный опыт. Такие люди советуют, например, следующее: нужно обратить внимание на всю семью девушки. Что эта за семья? Можно поинтересоваться и родословной: кто были предки, кого из предков в семье помнят? Самое пристальное внимание нужно обратить на родителей (дочь бывает очень похожа на мать). Поэтому, если мать является человеком религиозным, благочестивым, обладающим христианскими добродетелями, то это уже некая гарантия того, что и ее дочь тоже сумеет сохранить в себе такой образ христианского благочестия. А если мать далеко не соответствует христианскому идеалу, то, несмотря на видимую кротость и смирение дочери, можно усомниться в действительности всего этого комплекса добродетелей. Может быть, эти качества нужны ей только для того, чтобы хорошо устроиться в этой земной жизни, а не наследовать Царство Небесное.

— Реально ли в нынешних условиях, когда не только большинство прихожан, но и многие священники-неофиты, подлинное духовное руководство? Может ли быть духовным руководителем вчерашний семинарист, которому нет и 25-ти лет? (и как в такой ситуации вести себя молодому священнику?)

— Я бы не стал обострять эту проблему, потому что от ее обсуждения в реальной жизни, наверное, ничего не меняется. Человек должен относиться к себе достаточно критично, думать о себе достаточно скромно, не надмеваться тем, что он имеет священный сан, какую-то власть. Ведь подлинная власть пастыря—это власть любви. Пастырская власть сильна именно любовью, а не принуждением, тенденцией к доминированию над другими людьми. Человек должен понимать: для того, чтобы духовно руководить людьми, нужно быть самому достаточно компетентным в вопросах духовной жизни, нужно опытно пережить реалии христианской жизни: и борьбу с грехом, и достижение подлинных христианских добродетелей—смирения, кротости, Богопознания… Кто из нас может сказать, что мы достигли чего-то из вышеперечисленного? Поэтому, человек должен смиренно думать о себе и обращаться к авторитету Священного Писания, святоотеческих творений, а сам он не имеет права от своего собственного авторитета давать какие-то советы. А вообще, мне кажется, что сейчас таких примеров очень мало, когда молодой священник стремится выдавать себя за какого-то «старца» (отец Платон смеется).

Вы знаете, я вспоминаю, как уже в конце советских времен — уже была «перестройка» — к нам, в Московскую Духовную Академию, приехал уполномоченный по делам религии К. Харчев и сказал: «Мы (т. е. советское правительство) даем теперь Церкви полную свободу. Вы можете делать все, что хотите. Желаете делать старцев? Пожалуйста — делайте старцев…». Мне эта фраза очень понравилась своей оригинальностью. На самом деле, старцем нельзя стать, потому что это особый харизматический дар. Сам носитель этого дара может даже и не подозревать о том, что у него есть этот дар. И, наверное, никто из настоящих старцев не заявляет, что вот, мол: «Я — старец, идите все ко мне».

— Отец Платон, позвольте задать интересующий многих простых людей (часто нецерковных) вопрос о внешнем виде духовенства: их одежде или стрижке, волос и бороды. Есть такие батюшки, которые почти не оставляют себе бороды. С другой стороны, есть и такие, которые отпускают ее подлиннее… Некоторые носят рясы и подрясники везде, но большинство священнослужителей одевают их только в храме. Есть ли какое-то предпочтение в этом смысле с церковной точки зрения?

— Вообще, принято считать, что нужно придерживаться «золотой середины», т. е., конечно, абсолютно нестриженый священник и совершенно стриженый или бритый — это две крайности. Пастырь должен уважать свой сан, традиции своей Церкви. А в Православной Церкви принято, чтобы пастырь не остригал бороду, и чтобы волосы у него были длинные. Но, подчеркиваю: здесь тоже должна быть мера. В свое время отец Алексий Остапов квалифицировал духовенство в этом вопросе. Он разделил священство на 3 категории: совершенно нестриженые и небритые, совершенно стриженые и обритые, и умеренные. Я думаю, что всякий может вполне согласиться с отцом Алексием, который был человеком очень высокой культуры, человеком с большим опытом.

А относительно мирской одежды — это уже вопрос не столько эстетики, сколько каноники. По канонам (которые существуют и в настоящее время), священник должен носить священное платье всегда, и никогда не надевать гражданского костюма. В дореволюционное время Святейший Синод разрешал надевать гражданский костюм только тем лицам духовного звания, которые служили за границей. И вот был такой случай. Один священник приехал из Великобритании в Санкт-Петербург и стал совершать прогулки в костюме. Его вызвали в Синод и сказали: «Батюшка, вы находитесь не в Лондоне, а в Санкт-Петербурге, поэтому не забывайте носить духовное платье». В дореволюционное время предписывалось носить духовное платье, не стричь волосы и бороду. Но когда произошла революция, священники (по понятным причинам) стали носить на улице либо церковное платье под гражданской одеждой, либо просто гражданскую одежду.

И это тогда стало уже нормой, хотя канонического основания эта традиция не имеет.

В настоящее время некоторые архиереи благословляют клирикам и монахам носить гражданскую одежду. Например, знаю, что в некоторых монастырях Москвы есть монахи, которые имеют в городе свои квартиры, и время от времени им нужно навестить эти места, чтобы заплатить по счету или сделать еще что-то... И когда они вынуждены выходить из монастыря, то им благословляется надевать гражданский костюм, чтобы не привлекать внимания, и чтобы они не могли стать жертвой какого-нибудь хулиганства со стороны современной, очень непредсказуемой молодежи. Так что, я думаю, может быть, осмотрительно поступает тот, кто надевает гражданский костюм, но и вполне достойно поступает тот, кто носит то, что положено носить священнику и монаху: скуфья, плащ, пальто — для холодного сезона, а в летнее время — подрясник. Хотя считается, что просто в подряснике неприлично ходить, но в Греции, например, ходят просто в подряснике.

— Часто людей нецерковных смущает то, что священники ездят на дорогих автомобилях, меняют их. На фоне всеобщей бедности, семья священника в материальном плане выглядит неплохо, и у людей это вызывает отрицательную реакцию. Чувство меры должно какое-то быть у священников, или на это не надо обращать внимания?

— Это, конечно, вопрос, который является вполне очевидным. Священник должен понимать, что нужно знать меру, нужно быть достаточно скромным. Но, с другой стороны, и люди не должны завидовать. Человек искренне верующий должен радоваться тому, что батюшка обеспечен, что у него дети не бывают голодными, что они имеют возможность нормально одеваться и учиться. Мне кажется, что это ни у кого не должно вызывать зависти. Но другое дело, когда у священника, действительно, автомобиль очень дорогой. Конечно, в этом отношении нужно проявлять больше скромности. Но все эти призывы не будут иметь никакого эффекта, потому что человеческая природа таким образом устроена, что она не часто следует благоразумным советам. В целом, я считаю, что нужно стремиться быть более скромным и, как говорил в свое время еще Хайдеггер, «главное достоинство человека—быть незаметным». Пастырь тоже должен к этому стремиться.

— Отец Платон, а как Вы относитесь к пользованию священнослужителем современными технологиями: телевидением, Интернетом?.. Чем, по-вашему, Интернет полезен, а чем вреден для священнослужителя? В каких случаях допустимо пользоваться Интернетом? Можно ли в семье священнослужителя смотреть телевизор?

— Если я скажу, что недопустимо, то это вовсе не значит, что сразу же исчезнут все телевизоры и компьютеры из употребления. Это ответ, который, действительно, никого ни к чему не обязывает. Я считаю, что не нужно заниматься поисками в Интернете, потому что информацию, которая необходима для жизни, можно почерпать из печатной литературы. Мы имеем необозримое богатство литературы богословской, святоотеческой… И наше замечательное литературное наследие прошлых веков, наши замечательные классики, которые тоже ценны тем, что они писали, представляя жизнь в ее полноте, в ее реальности, в ее многообразии и в ее многоликости.

Многие люди прибегают к телевизору и Интернету для того, чтобы узнать политические новости. Однако то, что является новостью сегодня, становится прошлым уже завтра. И если батюшка узнает какие-то новости, то это не значит, что что-то изменится в его служении, в его образе жизни, в его мировоззрении. Он должен помнить, что живет в миру, где люди суетятся, как в муравейнике, думают о многом, а на самом деле одно только нужно (и Господь сказал об этом в Евангелии)—нужно, чтобы мы познали волю Божью. Мы все должны постичь смысл Божественных заповедей, проявлять свою волю к тому, чтобы их исполнять, потому что Господь сказал: «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня» (Ин. 14:21). Первая заповедь—любить Бога всем сердцем. Мы должны, больше всего, заботиться о том, чтобы жить по Евангелию, чтобы исполнять заповеди Евангелия, чтобы оправдать свое высокое христианское достоинство. А то, что мы будем знать новости, нас к Богу не приблизит. Это как бы погоня за тенью: сегодня—одна новость, завтра—другая, потом—третья…

Мы должны понимать, что мир в грехе лежит, что нужно молиться о спасении мира. Это и без новостей понятно. Нужно молиться о спасении того общества, в котором мы живем. А от того, что мы будем смотреть новости или открывать для себя Интернет, в плане духовном, творческом, богословском мы не обогатимся, а, скорее, наоборот—это нас будет рассеивать и духовно опустошать. И в этом заключается опасность новых информационных технологий. Верующие люди, которые постоянно живут в миру, рассуждают на этот счет более благочестиво.

Я вспоминаю одну старушку, у которой дома было только радио (она его иногда слушала). Через какое-то время я снова у нее побывал и заметил, что радио уже нет. «А что же Ваше радио испортилось?». «Да зачем оно мне?», — ответила вопросом на вопрос старушка. «Ну… чтобы знать новости»,— сказал я. А она мне и отвечает: «А какие еще могут быть новости? Если будет война, то и так все узнаем». А других новостей, которые бы заслуживали к себе внимания, не было. И, действительно,— насколько здраво она рассудила! Сейчас люди узнают друг о друге по Интернету, по мобильному телефону, а в житии старца Захарии описывается случай, когда к нему пришли какие-то посетители. Старец приложил к уху свои четки (как сейчас прикладывют сотовый телефон) и говорит им: «К нам митрополит Трифон едет. Скоро будет здесь».

В чем отрицательная роль телевидения, Интернета? В том, что они отнимают очень много времени. Человек там что-то ищет новое, ценное… Может, он это ценное и найдет, но сколько на это придется потратить времени, сколько придется попутно увидеть вредного для души, просматривая определенные программы!.. А поскольку многие интересные программы бывают в позднее время, люди, их смотрящие, не ложатся вовремя спать. А ведь это вредно для здоровья. Человек должен рано ложиться спать. Хорошо, если бы государство заботилось о здоровье своих граждан и после 10-11 часов вечера просто отключало телевидение. Между прочим, в советское время так и было. А теперь телевизор работает допоздна, и почему-то все действительно интересные передачи помещают поздно, и человек, просматривая их, не высыпается. Вообще, ночное время священно — время ночного безмолвия, оно принадлежит Богу. Если человек не спит, то он должен в это время молиться.

— Отец Платон, в наше время многие священники применяют в своей пастырской деятельности новые миссионерские методы. Например, проводят какие-то совместные походы, поездки, занимаются спортом. Некоторые даже посещают с этой целью рок-концерты и т. д. Насколько широким может быть спектр миссионерской деятельности?

— Я — сторонник традиционных форм организации церковной жизни. В приходской жизни все должно быть максимально приближено к церковному литургическому и пастырскому идеалу. Что же касается каких-то нововведений, которые способствуют воцерковлению окружающего общества, я отношусь к этому очень скептически. Я думаю, что если в храме все будет идеально (если человек, пришедший в храм, ощутит внутренний мир, покой, какое-то духовное переживание, восхищение, восторг), то больше ничего и не требуется. Человек приобщается в общей совместной молитве, к общению с Богом— он углублен в молитву, в духовное созерцание. А вот эти новые миссионерские формы могут размыть границы между церковной жизнью и жизнью мирской. Но, ведь, наша цель не в том, чтобы эти границы сохранить незыблемыми. Дело, ведь, не в этих границах, а в том, что как бы потеряет смысл само служение Церкви, которое заключает в себе глубокий сакраментальный смысл, священный смысл. Церковь заключает в себе характер некой «нездешности»: в Церкви все — «не от мира сего», здесь все не похоже ни на что из всего того, что мы видим в миру.

А что касается конкретных форм миссионерской работы за пределами церковной ограды (даже, может быть, и в пределах церковной ограды), то, конечно, эти методы должны быть разумными, обоснованными. Например, дети в воскресной школе могут изучать не только Священное Писание, не только богослужение и церковное искусство, а еще и каким-то традиционным ремеслом заниматься (резьбой, плетением кружев), которое может, при этом, даже сопровождаться молитвенным деланием. Конечно, от ребенка трудно требовать, чтобы он занимался рукоделием и молитвой одновременно, но, во всяком случае, это вещи, которые друг друга не исключают.

Но, вот, что касается спорта… Да, я видел один приход, где сам батюшка является капитаном команды и играет со своими прихожанами, детишками, в хоккей очень азартно… Но, мне кажется, такой метод воспитания вряд ли будет иметь какой-то достаточно весомый эффект. Надо привлекать детей к Церкви другими путями. Например, организовывать какие-то праздники, чтения, какие-то вечера… Чтобы они выступали с декламациями, запоминали какие-то замечательные стихи из всего того, что является нашим христианским наследием. Если дети будут причастны к этим сокровищам нашего культурного прошлого (которое по своему характеру является христианским), то это будет, с одной стороны, их обогащать, а, с другой стороны, все это будет осмысливаться с точки зрения их христианского миросозерцания.

Ну, а занятия рок-музыкой, проповедь среди ее поклонников… Мне кажется, если священник идет на эти концерты и там обратится к зрителям с пастырским приветствием, то вряд ли это будет поворотом их к свету Христовой Истины. Это будет воспринято так: батюшка — «свой человек», ему тоже нравится наша культура… Мне кажется, это безнадежное предприятие. Тем более, что кого-то это может соблазнить; кто-то может заподозрить Церковь в некоем культурном компромиссе.

Так что, на этот вопрос я бы ответил однозначно: не нужно здесь включать Церковь в этот поток мирской жизни, потому что в ней есть свои сферы культурного самоопределения человека. Но, конечно, Церковь должна освящать все сферы человеческой жизни. Это не значит, что спортсмен или музыкант не может быть человеком религиозным, но самой Церкви входить в эти сферы, я думаю, не нужно. Я имею в виду в данном случае именно пастыря церковного. Другое дело, когда пастырь, допустим, приходит в какой-то ВУЗ, в какую-то школу, какое-то детское воспитательное учреждение, приходит в места заключения, в колонию, в воинскую часть, в какой-то коллектив… Там, где люди нуждаются в Исповеди, в Причастии Святых Христовых Таин, в другой благодатной помощи Церкви, — оправдана проповедь священника. Он должен появляться там, где его ждут. А в этих местах, где проходят рок-концерты, появление священника будет вызывать только недоумение.

— Общество в наше время стремительно меняется. Меняется ли сознание священства? В чем основные отличия священников прежних поколений от современных молодых батюшек?

— Человеческая личность глубока, таинственна, неисчерпаема в своем сущностном содержании. И если мы говорим, что человеческая личность—это не просто сумма каких-то факторов (биологических, культурных, социальных, исторических), то, тем более, что можно сказать о такой личности, как священник, который несет сакральное служение, который ознаменован особым Божественным призванием?

Конечно, это всегда нечто больше каких-то внешних влияний: культурных, социальных и т. д. Однако, священник тоже человек, подверженный влиянию всех вышеперечисленных факторов. Священник унаследовал какие-то качества, какие-то определенные черты прежних поколений — это с одной стороны. А с другой стороны, он детерминирован той ситуацией, в которой он живет; теми условиями (социальными, культурными), которыми характеризуется наше время, наша эпоха — все это накладывает свой отпечаток на личность священника. Современные священники, конечно, очень отличаются от священников ХХ-го, а, тем более, ХIХ-го веков. Человек (и священник в этом смысле не является исключением) — это всегда представитель своей эпохи. Но остается нечто неприкосновенное, незыблемое, фундаментальное, вечное, никогда не подлежащее никакой ревизии; то, что определяет парадигму пастырского служения—это истины Божественного Откровения, это традиции 2000-летней истории Церкви, это пастырское призвание, которое совершилось в его жизни… И то, что определяется современной ситуацией, и то, что является вечным, незыблемым—все это создает образ современного православного пастыря. Господь, удалившись из сферы видимого пребывания здесь, на земле, основал Церковь, которая призвана существовать во все исторические времена и соотноситься с каждой исторической эпохой и с каждым конкретным человеком для того, чтобы приобщать весь мир в его культурно-историческом процессе к Божественной благодати и Истине. И главной целью всего исторического процесса является актуальное исполнение Евангелия в нашей жизни. Именно актуализация Евангелия в жизни придает смысл самому существованию этого мира. Евангелие—это истина в своей высшей, абсолютной и последней инстанции, которая обязывает всех нас к ее действенному воплощению в нашей жизни.

Материал подготовил иеродиакон Евстафий (Халиманков)
(Интервью журналу МинДСиА "Ступени", №1, 2009 г.)

Есть такая наука, которую изучают не один семестр в семинариях, называется «Пастырское богословие», где подробно разбираются все стороны священнического служения. Но порекомендовать нашей сестре, задавшей вопрос, прочитать прекрасную книгу архимандрита Киприана Керна «Пастырское богословие» я не могу, понимаю, что не этого от нас ждут.

Священство существовало и до прихода в мир Христа - в Ветхозаветной Церкви, - и сказать о том, что Новозаветное священство пришло на смену Ветхозаветному и ничего не унаследовало от того священства - было бы неправильно. Потому что Ветхозаветная Церковь приходится матерью нашей Церкви - мы родились в лоне Ветхозаветной Церкви. Действительно, очень многое уже обветшало и устарело, и уже совершенно не нужно и неприемлемо, но, в тоже время, что-то осталось. В Ветхозаветной Церкви совершенно ясно было, что главное дело священника - это храмовое богослужение и жертвоприношение. И это, конечно, остается и сейчас. Священник - это человек, который совершает богослужения в храме и жертвоприношения.

Другое дело, что жертвоприношение стало теперь другим. В ветхозаветной церкви в жертву приносили животных: ягнят, телят, голубиц, были хлебные приношения и т. д. А две тысячи лет назад Иисус Христос принес Себя в живую жертву за всё человечество, за грехи мира. С этого момента главной жертвой, упразднившей все те жертвоприношения, которые были в ветхозаветные времена, для нас стала Жертва Евхаристическая, таинство Тела и Крови Иисуса Христа. Когда мы в память об Иисусе Христе предлагаем Господу хлеб и вино и молимся, и просим, чтобы наитием Святого Духа хлеб и вино стали телом и кровью Христа. И верующие люди, причащаясь, соединяются со Христом самым тесным образом.

Это главное, что происходит в Церкви и священнику вверено совершать это служение перед престолом Божиим. Это первое, и самое главное. Никакой другой человек, который не является носителем священного сана, - какой бы он ни был прекрасный, добрый, талантливый - не может совершать это служение, только рукоположенный священник или епископ.

Второе. Если мы вспомним Евангелие, то Иисус Христос дал своим ученикам-апостолам власть «вязать и решить». Как рассказывает Евангелие от Иоанна, после своего воскресения Он дунул на своих учеников-апостолов и сказал: «Примите Духа Святого. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите - на том останутся». Т. е. прощение грехов (или же не прощение) вверено было апостолам. И мы, священники, по учению Церкви, являемся преемниками апостолов, потому что иерархия Православной Церкви строится на апостольском преемстве. Тот дар, который Господь дал апостолам, через рукоположение передается епископам, и священникам, через рукоположение епископов. Когда человек приходит к Богу просить прощение за те грехи, которые он сделал, он не может это сделать, минуя священника.

- Что значит «вязать и решить»?

Засвидетельствовать, что грех человеку прощен, либо не прощен. «Разрешить» - т. е. отпустить на свободу, а «связать» - наоборот. Поэтому, когда человек приходит и кается в грехах каких-то, то священник может сказать ему либо «прощаются тебе грехи твои», либо - не прощаются. Иногда священник может сказать: «Прости, но тебе еще надо очень много поработать над тем, чтобы подтвердить подлинность своего покаяния". Т. е. священник может наложить епитимию, отлучить от причастия на какое-то время. Есть ведь такие грехи - аборты, страшные какие-нибудь преступления... - когда священник просто не должен человеку сразу сказать «прощаются тебе все грехи твои".

- Значит, священником человек становится не путем акта назначения на должность, и даже не путем образования, а именно путем Таинства рукоположения?

Да, конечно. Священство - это Таинство, это священнодействие, когда таинственным, мистическим образом, через рукоположение епископа и молитву на человека сходит благодать Святого Духа, ему подается Дар - совершать Божественную Литургию, и «вязать и решить».

Иногда задают вопрос: «Зачем нужен священник, чтобы просить у Бога прощения о грехах своих? Не надо мне посредника между Богом и человеком. Я сам, когда меня совесть мучает, помолюсь Богу: «Господи, прости!» и искренне поплачу. Почему я должен идти к какому-то священнику, который может быть в десять раз грешнее меня?» И ответ на этот вопрос очень простой. Это не мы, священники, на себя это взяли - откройте Евангелие и там всё очень четко и ясно сказано. Не священник, конечно, прощает грехи - человек обращается к Богу, - но священнику вверено перед Богом свидетельствовать, что человек кается в своих грехах, и наоборот - засвидетельствовать человеку о том, что грехи его прощены, или же не прощены.

К этим таинствам, исповеди и причастию, подлинный христианин, который действительно старается жить по Евангелию, наиболее часто прибегает. Без этого жить христианскою жизнью невозможно. И невозможно совершение этих таинств без священника.

Третья обязанность священников - пастырство. Это то, о чем сказал Иисус Христос апостолу Петру - «Паси агнцев моих» («паси овец моих»).

У пастырства, на мой взгляд, две стороны. С одной стороны, это руководство церковной общиной. Потому что христиане не должны быть в своем взаимоотношении с Богом каждый сам по себе. Подлинная вера, если она действительно христианская, евангельская вера, она должна объединять людей друг с другом. Есть Вселенская Церковь - она состоит из поместных Церквей, поместные Церкви состоят из епархий, епархии состоят из приходов. А приход - это не всегда получается, но в идеале - это должна быть община верующих. Т. е. это не должно быть так, когда люди приходят в какой-то храм сами по себе, каждый помолился и разошлись. Человек должен приходить в храм, как в семью, к своим братьям и сестрам. Христиан, членов одного прихода или одной общины (если она удалась и создалась), должны связывать гораздо более тесные отношения, чем просто то, что они в одном храме вместе помолились. Они должны жить жизнью друг друга, взаимопроникать в нужды друг друга, помогать, носить тяготы друг друга. Создание, организация и управление такой общиной - это задача священника, задача пастыря.

Это с одной стороны. С другой стороны, в пастырство входит и личная, индивидуальная духовная помощь тем людям, которые приходят к священнику. Потому что на самом деле человек идет к Богу, и священник должен сделать всё, чтобы помочь человеку в этой встрече, чтобы эта встреча состоялась. И помочь человеку так настроить себя, так организовать свою духовную, молитвенную, личную жизнь, чтобы его сердце раскрылось навстречу Богу. Вот это тоже пастырство.

- Богослужения, как известно, бесплатны для прихожан. Пастырство осуществляется платно или бесплатно?

Бесплатно, конечно. Конечно, всегда подразумевалась необходимость, чтобы человек, приходя в Церковь, какую-то свою жертву вносил, но мы не должны в Православной Церкви ставить это непременным условием, это должно быть личным ощущением человека, как его личного долга по отношению к Богу.

- В том числе и крещение? Что люди недовольны тем, что крещение дорого стоит.

Я могу сразу сказать, что мне в этом отношении говорить легко, потому что в нашем храме нет никакихх цен ни на что. Размер пожертвования - дело жертвующего. При этом я всегда добавляю, что если у вас вообще нет возможности пожертвовать, то это не помешает - мы всё равно окрестим, повенчаем, отпоем, помянем и пр.

- Как практически осуществляется пастырство, индивидуальная помощь человеку в его духовной жизни?

Чаще всего начинается всё с того, что человек приходит просто к священнику с какой-то проблемой, за советом. При этом он, возможно, и не совсем понимает, чего он ждет от священника, что он хочет услышать. Когда первый раз человек приходит, я интересуюсь, что вас привело. И ответы бывают самые разные: или кто-то посоветовал из друзей, или давно уже хотел, читал книги, всё думал… В общем, бывает по-разному. Человек приходит, а вот дальше уже начинается взаимная работа троих. Прежде всего - Бога, затем - священника, как работника Божия, и самого этого человека. И если священник со своей стороны, и человек со своей стороны, стремятся к тому, чтобы, сделав этот шаг навстречу Богу, человек не остановился, не развернулся и не ушел назад, а чтобы он сделал следующий шаг, то тогда бывает и второй, и третий, и четвертый шаг, и в конце концов на каком-то этапе человек вливается в церковную жизнь органично. Ну а дальше работа идет уже в основном во время исповеди.

- Как происходит общение прихожанина и священника?

Я считаю, что первое, что должен здесь делать священник, - это выслушать человека и дать ему высказаться, постараться его понять и помолиться о нем, конечно. А дальше уже всё зависит от того, с чем пришел человек и какие у него вопросы. Существуют разные подходы к духовному руководству. На мой взгляд, очень важно, чтобы священник никогда не забывал о свободе человека и об ответственности за свои решения, которые человек должен нести сам.

Иногда мне говорят о том, что какой-то батюшка требует беспрекословного послушания, благословляет делать то, что человек делать не собирался, чуть ли не самым жестким образом ставит условие, что «если ты этого не сделаешь, то и забудь дорогу в наш храм» и т. д. Такие случаи бывают, и они представляются мне совершенно неправильными. Об этом негативном явлении - о младостарчестве - говорили уже многие. И покойный патриарх Алексей II специально по этому поводу выступал. Священник не должен брать на себя роль старца, священник должен помочь человеку самому принять то или иное решение, молитвенно поддержать его.

Для себя я определил некий принцип, который условно называю методом "Демона Сократа". Слово «демон» нас всех смущает, для нас «демон» со знаком минус, но в греческой мифологии под демоном подразумевался просто дух, без какого-либо наполнения положительным или отрицательным смыслом. Так вот Сократ говорит о том, что с юных лет он чувствует присутствие рядом с собой некоего духа, которого он назвал демоном (в хорошем смысле этого слова). И который ему подсказывает, в каких-то трудных жизненных ситуациях дает ему различные указания. Но вот что интересно: никогда не было, чтобы этот его как бы «внутренний голос» сказал ему что нужно делать. Но он всегда говорил о том, чего ему не надо делать. Поэтому если я что-то делаю и он молчит, ничего не говорит, то я делаю. Но если он мне говорит, что «этого не делай», «туда не ходи» или еще что-то - то для меня это предупреждение.

- Если оно вызывает сомнение?

Да, если вызывает сомнение. Я думаю, что когда с духовником сложились очень тесные и добрые отношения, то не лишним бывает, когда человек просто берет благословение на то, что, как им представляется, сомнений не вызывает. Ничего плохого в этом нет. Но, в любом случае, священник иногда может сказать веское «нет», «этого не делай». Поэтому, когда ко мне приходят люди, рассказывают ситуацию, а дальше задают вопрос «а как мне поступать в этой ситуации? что мне делать?» - я никогда не говорю сразу, а задаю вопрос: «а вы как думаете?». - «А я не знаю». Ну, раз вы не знаете, значит, вы хотите, чтобы я за вас принял решение? Так легче, конечно - «не знаю, что делать, пойду к священнику. Как он скажет, так я и сделаю». Это неправильно. Не знаете - подумайте, а я помолюсь о том, чтобы Господь помог принять вам решение. А когда вы решение примете, вы не сразу его выполняйте, а всё-таки придите и скажите, что вы решили. Потому что, бывает, сразу видишь, что человек хочет делать явно греховное и во вред. И тогда ему говоришь, что не надо этого делать, будет плохо. А иногда не видишь этого.

Т. е. руководство должно сводиться чаще не к указаниям о том, что делать, а наоборот - чего делать не надо. И конечно, там, где священник навязывает человеку свою волю, выдавая ее за волю Божию, - это сигнал тревоги.

Вот монастырь - другое дело. Обет послушания, который дается при монашеском постриге, предполагает, что монах отказывается от собственной воли и полностью вверяет себя своему духовному начальству - старцу или своему духовному руководителю в монастыре, и он должен уже выполнять всё, что ему скажут. Но это монах. Мы-то имеем дело с мирянами. И здесь такое беспрекословное послушание, на мой взгляд, не только не нужно, а просто даже вредно. Оно воспитывает «духовных калек» в конечном итоге.

Про наказания и соцобеспечение

Что делать со священником, который не соответствует стандартам священника?

Ответ простой. Возьмите любой номер журнала «Московские Епархиальные Ведомости», где публикуются указы правящего архиерея. И почти в каждом номере среди этих указов, есть такое: «Указом таким-то запретить священнослужение такого-то за поведение, несоответствующее сану священника…» И часто конкретно говорится, за что.

Священники лишаются возможности служить, когда обнаруживается, что их поведение, их образ жизни не соответствует тому, что должно быть у священника. Есть институт Церковного суда. В каждом случае, когда становится известно, что священник совершил какой-то поступок, несовместимый с его служением, он изучается внимательно, происходит нечто вроде расследования - выясняется, насколько это соответствует действительности, иногда комиссия назначается. Приезжают, выясняют, расспрашивают, беседуют и со священниками, и с теми людьми, которые при этом присутствовали. И если это всё подтверждается, то такой священник бывает наказан.

И, в отличие от ситуации с чиновниками, когда с одного места снимают, а на другое место назначают, если священнику запретили в служении, то он уже нигде не может служить?

Наказания бывают разные. Иногда как раз одним из видов наказаний является перевод священника на другое место. Самое большое наказание - это запрещение в священнослужении. Больше этого - лишение священного сана. Такие случаи бывают, но это уже Собор решает. Потому что всё-таки это необратимое уже. А так - запрещение в священнослужении или перевод. Какой перевод? Вот, например, я настоятель храма. Если выясняется, что я делал что-то соблазняющее людей, вредящее Церкви, меня могут перевести в какой-нибудь храм, где я уже не буду настоятелем, а где буду в подчинении у другого, более опытного священника, где я буду под его контролем, буду ему подчинен, и который будет меня перевоспитывать.

- Если запретили в служении - это может обратный ход иметь?

Обычно, когда запрещают, говорят, на какой срок запрещен священник. Всё зависит от того, как себя ведет священник в то время, когда он находится под запретом. Потому что есть разные варианты. Одному запретили - и всё, он пошел заниматься мирской деятельностью. Как правило, такие уже редко возвращаются. А есть - я знаю таких священников, - которые глубоко переживают то, что с ними случилось, искренне раскаиваются, всё равно остаются при Церкви, но служат уже либо псаломщиками, либо алтарниками, либо ведут воскресную школу, либо в хоре поют. Т. е. они остаются в Церкви, но не совершают священнодействий Потому что они уже не имеют права совершать их. И терпеливо ждут, пока священноначалие не посчитает, что человек достаточно наказан и может вернуться к служению.

- Значит, если у кого-то есть какие-то серьезные претензии к какому-то священнику, то надо писать местному архиерею?

В общем-то, да…

Знаете, я вот говорю, что надо писать архиерею, и в то же время думаю: что же я говорю такое… Потому что на всех на нас уже столько понаписано, и архиерею столько приходится читать… Потому что есть на самом деле обоснованные недовольства, жалобы, но гораздо чаще бывает иначе. Всюду есть люди недовольные. У хорошего священника всегда будут те, кто им недоволен - хотя бы тем, что епитимию наложил (задело), или с какой-то точкой зрения не согласен. Очень много в церкви бывает таких людей, которые книжек начитались и, как им кажется, лучше священника знают, как правильно звонить, как надо правильно заканчивать Литургию. Иногда и действительно «нет дыма без огня», и священник где-то допустил ошибку и слабость, но это могут «раздуть» несоответственно проступку. Поэтому очень много идет жалоб на священников, и большая их часть бывает творчеством людей недобросовестных.

- А больше таких жалоб пишут церковные люди или не церковные?

Церковные. Для внецерковных - что мы есть, что нас нет.

- Как же справляется архиерей с таким количеством пустой информации?

Для этого существуют благочинные. Каждый священник находится в каком-то конкретном благочинии. Благочинные как раз и отвечают за благочинное служение, поведение того духовенства, которое находится в благочинии. Он должен разобраться, выяснить, насколько это соответствует действительности. Затем благочинный уже отвечает архиерею, действительно ли этот факт имел место, или же что факт не подтвердился, что это клевета. Тут вот бедным благочинным очень тяжело приходится, потому что такая ответственность огромная, но они должны выяснить и довести до сведения архиерея, насколько обоснована та или иная жалоба.

- Есть ли внутри Церкви система социальной защиты или «на всё воля и милость Божия»? Ведь если священник выходит на пенсию, или семья остается без отца, система господдержки оказывает помощь?

Сейчас, после перестройки, у нас точно такая же система соцобеспечения, как и у всех работников. Священник на общих основаниях платит налоги в пенсионный фонд и на общих основаниях получает пенсию.

Но я бы к этому добавил, что у нас всё-таки государственные пенсии маленькие. В нашем благочинии (но я думаю, что это не только у нас, но во многих других благочиниях) существует еще такая форма соцобеспечения, что каждый приход вносит раз в квартал некую сумму денег. И эту сумму денег мы распределяем, прежде всего, вдовам священников. Ведь священники, чаще всего, многодетные. И если священник умер, то жена часто остается со многими детьми. Поэтому вдовы всех священников нашего благочиния получают некое пособие, «вскладчину» как бы от всех священников.

Вычитал, что Константинопольский патриарх - главный среди православных. Как же так? У него и паствы-то почти нет, ведь в Стамбуле живут в основном мусульмане. И вообще как в нашей церкви всё устроено? Кто кого главнее?

С. Петров, Казань

Всего насчитывается 15 автокефальных (независимых.-Ред.) православных церквей.

Константинопольская

Её статус как православной церкви № 1 был определён в 1054 г., когда Константинопольский патриарх растоптал приготовленные по западному обычаю хлеба. Это стало поводом к расколу христианской церкви на православную и католическую. Константинопольский престол был первым православным, и его особое значение не оспаривается. Хотя паства нынешнего Константинопольского патриарха, носящего гордое звание Патриарх Нового Рима и Вселенский, немногочисленна.

Александрийская

Согласно церковному преданию, Александрийская церковь была основана святым апостолом Марком. Второй из четырёх древнейших православных патриархатов. Каноническая территория - Африка. В III в. именно в ней впервые появилось монашество.

Антиохийская

Третья по старшинству, основана, по преданию, Петром и Павлом около 37 г. Юрисдикция: Сирия, Ливан, Ирак, Кувейт, ОАЭ, Бахрейн, Оман, также арабские приходы в Европе, Северной и Южной Америке, Австралии.

Иерусалимская

Древнейшая церковь, занимающая 4-е место в автокефальных церквях. Имеет имя матери всех церквей, ведь именно на её территории происходили все важнейшие события, описываемые в Новом Завете. Первым епископом её стал апостол Иаков, брат Господень.

Русская

Не будучи старейшей, при учреждении сразу получила почётное пятое место среди церквей. Самая крупная и влиятельная автокефальная православная церковь.

Грузинская

Одна из древнейших церквей в мире. По преданию, Грузия является апостольским жребием Божией Матери.

Сербская

Первое массовое крещение сербов произошло при византийском императоре Ираклии (610-641 гг.).

Румынская

Имеет юрисдикцию на территории Румынии. Имеет государственный статус: жалованье духовенству выплачивается из государственной казны.

Болгарская

В Болгарии христианство начало распространяться уже в I в. В 865 г. при св. князе Борисе происходит всеобщее крещение болгарского народа.

Кипрская

10-е место среди автокефальных поместных церквей.
Одна из -древнейших поместных церквей Востока. Основана апостолом Варнавой в 47 г.
В VII в. попала под арабское иго, от которого полностью освободилась только в 965 г.

Элладская (греческая)

Исторически православное население нынешней Греции входило в пределы юрисдикции Константинопольской православной церкви. Автокефалия провозглашена в 1833 г. Главой церкви был назван король. Имеет государственный статус.

Албанская

Основная часть паствы проживает в южных районах Албании (в центре и на севере преобладает ислам). Основана в X в. как часть Константинопольской, но затем в 1937 г. получила независимость.

Польская

В современной форме была учреждена в 1948 г. До этого долгое время 80% верующих церкви составляли украинцы, белорусы и русины.

Чешских земель и Словакии

Основана на территории Великоморавского княжества в 863 г. трудами святых равноапостольных Кирилла и Мефодия. 14-е место среди церквей.

Американская

Её не признают Константинопольская, а также ряд других церквей. Возникновение восходит к созданию в 1794 г. монахами Валаамского Спасо-Преображенского монастыря первой православной миссии в Америке. Своим апостолом американские православные считают преподобного Германа Аляскинского.

Священник — в общеупотребительном (нетерминологическом) значении, служитель религиозного культа. Имеет особое значение в историческом иудаизме (см. статью Коэны; сейчас в иудаизме нет священников и использовать даный термин применительно к раввинам — ошибочно).

Священник - священнослужитель второй степени священства, совершающий по данной ему благодати все богослужения и таинства (за исключением хиротонии и освящения мира и антиминсов).

В Римско-католической, православной и ряде других христианских конфессий, признающих традиционное понимание священства, священник есть священнослужитель, имеющий 2-ю его степень: ниже епископа и выше диакона (в православии также называется пресвитером). Использовать термин «священник» применительно к лицу, имеющему епископский (архиерейский) сан, — терминологически неверно.

Священнослужитель, относящийся ко второй степени священства. Имеет право совершать богослужения и все таинства, кроме таинства рукоположения. Иначе священник называется иере́ем или пресви́тером (греч. πρεσβυτερος — старейшина; так называется священник в посланиях апостола Павла).

Поставление в священники совершается архиереем (епископом) через рукоположение.

К рядовому священнику и монашествующему священнику (иеромонаху) принято обращаться: «Ваше преподобие», к протоиерею, игумену или архимандриту — «Ваше Высокопреподобие». Неофициальное обращение — «отец (Имярек)» или «батюшка». В Русской Зарубежной Церкви обращение «Ваше преподобие» традиционно относилось к монашествующему, а «Ваше благословение» — к женатому священнику.

С конца XIX века в России термин «поп» воспринимается как разговорно-просторечный (порой с негативной коннотацией); до 1755—1760 годов слово было общепринятым и официальным званием. Благодаря деятельности Ивана Панфилова, духовника императрицы Екатерины II, в официальных документах стали использовать слова «священник» и «протоиерей». Слово «поп» возводят к позднегреческому «папас» (что значит «священник»), а в новогреческом «паппас» — это «папа римский». В подтверждение этой версии историко-этимологический словарь Черных приводит факт, что слово «попадья» пришло в славянские языки из греческого . Среди русских насельников на Афоне слово часто используется в речи как обиходное обозначение лиц в пресвитерском сане.

В Католической церкви, как и в православии, священники относятся ко второй степени священства. Священник имеет право совершать пять таинств из семи, за исключением таинства священства (хиротонии) и таинства миропомазания (его священник имеет право совершать лишь с разрешения епископа диоцеза, в котором он инкардинирован). Священники рукополагаются епископом. Как и в православии, священники делятся на монашествующих (чёрное духовенство) и епархиальных священников (белое духовенство). В латинском обряде католической церкви для всех священников обязателен целибат, в восточнокатолических церквях целибат обязателен только для монашествующих и епископов. К священнику принято обращаться «отец (Имярек)».

Традиционной одеждой всех священников является сутана. Цвет сутаны зависит от степени клирика. Литургическое одеяние священника включает в себя альбу, орнат (называемая также казула) и столу.

В целом протестантизм характеризуется более демократичным устройством общин по сравнению с православием и католицизмом. Во главе церковной общины стоят старейшины (пресвитеры), избираемые из светских членов общины, и проповедники, обязанности которых не были связаны со священнической деятельностью, а являются лишь службой (лат. ministerium; отсюда их название — министранты). Пресвитеры и министранты являются частью консистории. Консистория же является коллегиальным органом управления в церкви, в обязанности которого входит решение всех насущных вопросов и проблем прихожан, их веры и жизни самой церкви. В протестантизме упразднён институт монашества и монастырей.

У квакеров все члены общины выполняют роль священников, а пастор лишь исполняет роль проповедника.

В теологии Евангелическо-лютеранской церкви исходит из догмата «Священства всех верующих» на основание слов Священного Писания: «Но вы — род избранный, царственное священство, народ святой, люди взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет» (1-е Петра 2:9). Согласно этому все верующие являются священниками, получающими всю необходимую благодать от Бога при крещении.

Однако, в связи с требованиями внешнего порядка в лютеранских общинах существуют люди призванные для публичной проповеди и совершения таинств — пасторы (Аугсбурское исповедание, XIV). Пастор призывается Церковью через обряд рукоположения. Призвание подразумевает, что пастор обладает способностями и получил достаточные знания и умения для проповеди Евангелия в чистоте и совершения таинств согласно Евангелию. Рукоположение рассматривается как обряд благословения будущего пасторского служения, при этом не идет речи ни о какой «дополнительной» благодати, человек получает все духовные дары при крещении. В случаях если по той или иной причине в общине нет пастора, то его обязанности исполняет проповедник или лектор. Проповедник должен иметь определенное теологическое образование. Проповедник имеет право сам составлять проповеди, которые он читает, лектор такого права не имеет.

Облачение священника составляют подризник, епитрахиль, пояс, поручи и фелонь (или риза).

На груди, поверх рясы или облачений, священник носит иерейский наперсный крест.